Ниже приводятся воспоминания Ганса Шойфлера, участника боев в междуруечье Одера и Вислы, бывшего начальника связи 35-го танкового полка, затем 4-й танковой дивизии, в состав которого входило это соединение.
    Опубликовано: Ханс Шойфлер (Hans Schaufler) «Разгром Вермахта между Одером и Вислой», перевод Михаила Крысина..


    …Полные великих надежд, ожиданий и планов, 16 апреля 1945 года двести наших боевых товарищей из 35-го танкового полка вместе с шестью тысячами других людей поднялись на борт транспортного судна «Гойя» (Goya), которое вскоре должно было унести их от этого «бесконечного фронта» навстречу жизни.
    В своих походных ранцах они уносили наши письма с последними приветами и пожеланиями близким, оставшимся в Германии. Мы же провожали их с тяжелым сердцем и почти без надежд на будущее, словно чувствуя сжимающееся объятия смерти.
    Стоявшие на борту уже протянули руки навстречу отечеству и вновь обретенной жизни. Но судьба нанесла безжалостный удар неожиданно. Шесть тысячь людей – шесть тысячь непрожитых жизней – «Aquis Submersus» – сгинули под водой!..


    Теплоход «Гойя» был современным быстроходным грузовым судном с двумя винтовыми двигателями водоизмещением 5230 тонн, построенным в 1942 году. Совершенно необычная камуфлированная окраска делала его почти незаметным.
    День 16 апреля 1945 года начался для экипажа неудачно. В начале того страшного утра внезапно налетели вражеские бомбардировщики. Орудия противовоздушной обороны судна яростно отстреливались, но, несмотря на это, во время четвертого захода бомбардировщикам все-таки удалось поразить «Гойю». Теплоход получил прямое попадание в носовую часть. Авиабомба пробила палубу, ранив несколько матросов из орудийного расчета. Капитан Плюннеке так же получил осколочное ранение.
    Но, несмотря на пробоину в верхней палубе, судно оставалось на плаву. В 9 часов утра оно приняло на борт еще одну партию беженцев, раненных и солдат для отправки в Хелу. Целый день вокруг «Гойи» сновали паромы и шлюпки. Но и советская авиация тоже не дремала, сея панику среди экипажа корабля, его пассажиров и тех, кто только готовился взойти на борт. Среди них уже были ощутимые потери.
    До 19.00 шло оглашение судовых списков, но они оказались не полными, поскольку на теплоход постоянно пробирались новые люди. Всего на борту значилось 6100 человек, среди них 1800 солдат. Но эти цифры довольно условны, так как реально на «Гойе» находилось минимум 7000 человек.
    С наступлением темноты – это было около 22.00 по летнему времени – корабль вышел в море. За ним выстроились другие суда, готовые к отплытию на запад. В состав конвоя вошли еще два маленьких теплохода – «Кроненфельс» (Kronenfels) и «Эгир» (Aegir). В качестве охраны их сопровождали два минных тральщика – «М-256» и «М-328». Теплоход «Гойя» следовал чуть севернее остальных.
    Когда конвой вошел в открытое море, напряжение людей на борту спало, страх перед налетами советской авиации постепенно исчез. Но ему на смену пришел страх перед подводными лодками и минами. Судно было перегружено и переполнено. Даже переходы и лестницы были заполнены людьми. Воздух был тяжелым, и пройти на палубу можно было с трудом, да и то не всегда. Корабли конвоя плыли со скоростью около 9 морских миль в час, чтобы менее быстроходные теплоходы поспевали за ними.
    Около 22.30 наблюдатель сообщил о силуэте неизвестного корабля по правому борту. «М-328» выпустил несколько осветительных ракет, после чего тень исчезла. Срочно поступила команда: «Надеть спасательные жилеты!» Однако на корабле их было в наличии только 1500 штук.
    В 22.30 «Кроненфельс» замедлил ход и остановился на короткое время из-за поломки в машинном отделении. Другие суда конвоя легли в дрейф и стали ждать. Команда «Кроненфельса» лихорадочно пыталась устранить поломку подручными средствами, и, в конце концов, их усилия увенчались успехом. Корабли охраны все это время кружили рядом с неисправным судном. К 23.30 конвой, находившийся на широте Риксхёфта у основания косы Путцигер-Нерунг, двинулся дальше.
    Ни один человек не подозревал в тот момент, что советская подводная лодка «Л-3» под командованием капитан-лейтенанта В.К. Коновалова уже долгое время следовала за ними по пятам…
    В 23.45 «Гойя» содрогнулся от двух могучих взрывов. Теплоход сильно качнуло, рывком бросило вперед, а потом корма резко осела вниз. В тот же момент погасло освещение. Из темноты раздалась команда: «Спасайтесь, кто может!» Было слышно, как через пробоину внутрь корабля с шумом устремился поток воды. Люди метались по палубе, некоторые прыгали за борт.
    На борту вспыхнула неописуемая паника. Несколько сотен человек были тяжело ранены. Из трюмов и с нижней палубы люди пытались добраться до трапов, чтобы оказаться наверху. Многие, прежде всего дети, были сбиты с ног и смяты напиравшей сзади толпой. Судно все больше кренилось назад, корма уже частично была залита водой. Прежде чем были готовы спасательные шлюпки, «Гойя» разломился на две части и очень быстро начал погружаться на дно. В одно мгновенье люди, стоящие на палубе, оказались по пояс в воде. Однако прежде, чем мачты накренились, многие сами бросились в воду и поплыли к кораблям, спасая свою жизнь.
    Столб пламени высотой с дом вырвался из смертельно раненного «Гойи». Вслед за этим в трюме тонущего корабля прогремел взрыв. Затем все произошло с невероятной быстротой. За считанные минуты обе половины теплохода скрылись под водой.
    Немногие оставшиеся на поверхности пассажиры «Гойи» на какое-то время различили на поверхности воды мрачный силуэт подводной лодки. На месте катастрофы плавали обломки корабля, трупы, раздавались крики о помощи и проклятия. Вода в это время года была еще ледяной, поэтому, оставшись в воде, человек быстро замерзал и лишался сил. Большинство людей были легко одеты, так как на судне царила страшная духота.
    В темноте раздавались душераздирающие крики о помощи. Тонущие хватались за все подряд, и они тянули на дно других. Тут и там вспыхивали желтые огоньки на надувных лодках, загоравшиеся автоматически при соприкосновении с водой. В их мерцающем свете эти зловещие события выглядели еще ужасней.
    Солдаты звали фронтовых товарищей, которые пытались собраться на спасательных плотах. Некоторые плоты переворачивались от чрезмерной перегрузки. Шла ожесточенная борьба за жизнь. При этом плот можно было сравнить со спасительной соломинкой, за которую хватались, чтобы остаться в живых. Те, кто уже успел взобраться на плот, пинками и ударами кулаков отшвыривали остальных, пытавших потеснить или столкнуть их в пучину. Здесь господствовало жестокое, первобытное право сильного. Более слабые беззвучно уходили под воду. С каждой минутой людей на поверхности воды становилось все меньше и меньше. Вскоре цепляться за плоты уже было некому. Крики из воды становились все слабее и слабее, затем – короткое бульканье, всплеск, и еще один человек исчезал под водой навсегда…
    Двумя часами позже корабль сопровождения «М-328» подобрал на месте катастрофы еще оставшихся в живых. Спасенные почти окоченели и страдали от переохлаждения; их сразу же закутали в теплые одеяла и оказали медицинскую помощь. Сотню из них удалось возвратить к жизни. Все спасенные позднее были переправлены на «Кроненфельс», который доставил их вместе с остальными пассажирами в Копенгаген. Другой корабль сопровождения спас еще 83 потерпевших кораблекрушение.
    Только эти 183 человека остались в живых; сред них было семь наших сослуживцев из 35-го танкового полка. Остальные шесть тысяч вместе со злополучным теплоходом навсегда остались погребенными в морской пучине…
    …Несколько сотен людей были убиты на месте в результате двух торпедных попаданий: их разорвало на куски огромным давлением. Тысячи других приняли не менее ужасную смерть, захлебнувшись, когда через пробоину на палубу обрушилась огромная масса воды. Всего за 20 минут маленький плавучий городок прекратил свое существование. Некоторые из этих несчастных так и не успели осознать, что же произошло. Пассажиры и команда «Гойи» остались в страшном списке жертв войны как «пропавшие без вести».
    Весть о крушении «Гойи» не достигла фронта у Вислы. Мы ошибочно воображали себе, что наши боевые товарищи в безопасности. Лишь значительно позже мы узнали о великой катастрофе судна на море.
    Йохен Ханнеман был одним из семи спасенных солдат нашего 35-го танкового полка. Его личные переживания подтверждают описанные выше события:
    «16 апреля 1945 г. в 20.00 теплоход «Гойя» с 6488 беженцами, ранеными и солдатами отправился в Хелу. Конвой сопровождали два минных тральщика.
    Бойцы нашего 35-го полка разместились в средней части корабля на нижней палубе. Повсюду – в проходах, кабинах и грузовых трюмах – стояли, сидели, лежали женщины, дети, солдаты и раненные. Теснота была такая, что с трудом можно было пошевелиться. Было очень жарко и душно. Я все пытался выбраться на верхнюю палубу, чтобы хоть немного вдохнуть свежего воздуха. Это, вероятно, и спасло мне жизнь.
    Спокойное море сверкало серебром в звездной ночи. Снаружи было довольно холодно. Ближе к полуночи я снова находился на палубе и вдруг почувствовал два глухих удара. Корабль подбросило вверх. Исполинские водяные столбы взмыли в черное небо и обрушились на палубу. Внезапно погас свет. Внутри «Гойи» началась ужасная паника. Каждый пытался пробиться к выходу. На лестницах нижней палубы разыгралось незабываемое зрелище: началась борьба не на жизнь, а на смерть. Пожалуй, никто так никогда и не узнает о том, что происходило внутри судна. Должно быть, это было ужасно. Из огромных пробоин, образовавшихся в результате попадания торпед, с шумом ринулась вода. Корабль разломился на две части и стал стремительно погружаться. Слышен был только жуткий гул огромной массы воды.
    Когда стало невозможно оставаться дальше на корабле, я прыгнул через леерное ограждение в ледяные воды Балтийского моря. Гигантская волна подхватила меня. Вдруг передо мной вынырнул и подскочил вверх спасательный плот, который, по всей видимости, снесло волной с утонувшего «Гойи»! Удача улыбнулась мне, и я смог удержаться на этом плотике. Вскоре за плот цеплялась уже целая куча людей.
    Около двух часов мы боролись с волнами в ледяной воде. Все мы были уже в полном изнеможении, когда наконец появился корабль Кригсмарине и подобрал нас. Я насчитал всего 172 человека, которым удалось спастись. Более шести тысяч других вместе с теплоходом «Гойя» ушли в морскую пучину, хотя еще несколько часов назад эти несчастные верили, что все опасности уже позади…
    …Во второй половине дня нас переправили с военного корабля на транспортное судно «Кроненфельс», которое доставило всех в Копенгаген. Из 200 бойцов группы Кюсперта остались в живых только 7 боевых товарищей. Не считая меня самого, это были обер-фельдфебель Курт Мозер, унтер-офицер Венер, унтер-офицер Гросс, ефрейтор Юнг, обер-ефрейтор Фейт и ефрейтор Буркхард».